«На вопрос полицейского комиссара Пшигля, зачем им понадобилось стрелять по полицейским, стрелявший заявил, что теперешнего полицейского не отличишь от бандита, так как полицейские часто действуют заодно с бандитами, бандиты же часто переодеваются в полицейскую форму, чтобы удобнее было грабить. В результате честному коротышке безразлично, кто перед ним: бандит или полицейский. О чем еще говорил комиссар с задержанными, газеты умалчивали…»

Украинские газеты не умолчали об историческом, как утверждают, решении Харьковского апелляционного суда, оправдав­шего сельского жителя, застрелившего одного из двух субъектов, проникших в его домовладение. Впоследствии оказалось, что эти двое — сотрудники милиции. Суд посчитал сомнительными показания милиции о «подворовом обходе», якобы совершавшемся этой парой. Тем более что «обход» происходил на территории чужого района, без уведомления местного райотдела. Удостоверений у милиционеров (одетых в цивильное) не было. Они, как утверждали свидетели, в пьяном виде «решали вопросы» по заказу соседки подсудимого.
Обстоятельства, как видим, подпадали под теорию, изложенную в диалоге комиссара Пшигля с арестованными: бандит и полицейский у нас — близнецы-братья. Отличить одного от другого требует известного навыка. Кстати, в гениальном, не убоюсь этого слова, произведении Н. Носова (надеюсь, читатель догадается, откуда взят диалог комиссара с «коротышкой») множество эпизодов, поразительно напоминающих нашу с вами реальность. Чего стоит афера с акциями «Общества гигантских растений», купив которые несчастные коротышки тысячами разорялись («Элита-центр» и т.п.) или описание «бредламов», в которые объединялись владельцы угольных шахт и прочие богачи. Или «Газета для дураков»?! Да это же все здесь и сейчас, а не на Луне? (Вот и проговорился об источнике.)

Объявление по радио в метро: «При обнаружении подозрительных денег просьба, не трогая их, сообщить об этом дежурному наряду милиции».

Так вот, об историческом оправдании. Похоже, кавычить слово «исторический» здесь неуместно — и не из-за неумеренной чувствительности, свойственной лунным коротышкам, а именно вследствие отсутствия, как говорится, ПРЕЦЕДЕНТА. Ну, разве что снова взять в руки истасканное, затрепанное до предела «Дело» Веры Засулич, стрелявшей в генерала Трепова, высекшего («по-отечески» — в интерпретации Б. Акунина) арестованного. Конечно, случаи освобождения от наказания подсудимых, обвинявшихся в убийстве, имеют место. Речь идет о так называемой необходимой обороне — ситуации, в которой человек, лишивший жизни нападавшего, не отвечает за это. При этом, конечно, должны быть соблюдены условия, установленные в законе, не превышена мера (пределы) такой защиты. Но случаев признания необходимой обороны от милиционера до настоящего времени зафиксировано не было. Ничего хорошего лично я в этом (то есть в самом инциденте) не вижу. Разумеется, оправдание конкретного человека можно, а при таких обстоятельствах — и нужно приветствовать (в том числе и аплодисментами в зале суда). Но повода для чуть ли не ликования, выплеснувшегося на страницы газет — нет. По той простой причине, что этот случай еще раз продемонстрировал, что на самом деле представляет собой милиция, прокуратура, для которых честь мундира (как бы заляпан он ни был) — uber Alles. Один чрезвычайно высокопоставленный деятель говорит честному (и потому оригинальному) Эрасту Фандорину: «Престиж власти важнее всего, в том числе и истины». В отстаивании этого никому (кроме власти) ненужного «престижа» следственный конвейер готов сгноить человека в тюрьме (за убийство милиционера — пожизненное заключение вполне возможно). В этот раз не вышло, сработал, можно сказать, кумулятивный эффект: пресловутый «резонанс» (не каждый день убивают милиционера), честный судья (и такое бывает), патриархальная упертость свидетелей, наконец, — случай.
Но — интересная особенность нашего правосознания — не успели еще высохнуть чернила на оправдательном приговоре, как раздаются голоса: «А привлечь следователей и сыщиков к ответственности — ведь подсудимого-то оправдали!»
За рубежом, особенно в т. н. «англосаксонских» странах оп­равдывают по суду каждого третьего — пятого обвиняемого, и никто не требует линчевать следователей. Суть состязательного процесса в том и состоит, что государство (прокурор) поддерживает обвинение, а защита это обвинение опровергает. Это в советские времена суда занимался, в одной команде с прокурором и адвокатом, поисками неизвестного науке зверя по имени «объективная истина». Конечно, какие-то (кадровые и т.п.) выводы за этот провал должны последовать, но совершенно дико требовать посадить на освободившееся место на скамье подсудимого следствие. Если, конечно, сами по себе действия этих людей не были преступными. Оправдание обвиняемого, как таковое, — не повод для репрессий в адрес следствия.
Кроме того, законом предус­мотрена компенсация оправданному потерь и страданий — заработка и морального вреда, который, в данном случае, может составлять пяти- (а буде суд пожелает создать еще один ПРЕЦЕДЕНТ), то и шестизначное число

Вячеслав МАНУКЯН, магистр права, для «Пятницы»