Нет такого праздника в нашем календаре. Нет, и не скоро появится. Упомянутое выше похвальное качество давно уже выпало из списка широко востребованных. Но ежели оно каким-то чудом туда вернется, подходящая дата для торжеств имеется — 6 декабря. Кто предпочитает юлианский календарь, пусть отнимет тринадцать дней.
Образец благоразумия, спасший Харьков от весьма вероятного кровопролития, горожане узрели 23 ноября 1905 года. Узрели, но не оценили: чрезмерная пристрастность помешала. «Автор» невиданного чуда — начальник 51-ой пехотной дивизии генерал-лейтенант Николай Иванович Нечаев был ревностным слугой «прогнившего царского режима». Ну кто ж такого похвалит?!
Зато армейское начальство оценило — уволило опытного вояку. А все потому, что он открыл миру страшную тайну: любое благоразумие, проявленное на просторах милого отечества, является следствием чужой глупости. В данном случае, прежде всего — солдатской.
«Бравы ребятушки» из квартировавших тогда в Харькове пехотных полков купились на дешевые посулы революционеров. Взяли и «вышли на площадь в тот назначенный час». Да не просто так, а с боевым оружием, вопреки воле командиров. Чтобы огласить перед «широкой общественностью» свои требования. А почему бы не выйти, если такое обещают…

Если ваша жизнь начала набирать скорость, не радуйтесь раньше времени — возможно она просто пошла под откос…

Из прокламации харьковского комитета РСДРП, ходившей тогда по казармам: «Социал-демократы требуют, чтобы армии были распущены по домам. Чтобы была уничтожена военная служба, и чтобы каждый взрослый человек имел у себя дома ружье и патроны. Пусть он обучается военному делу с самого детства. В России тогда будет более 16 миллионов солдат. При такой армии кто осмелится напасть на Россию?»
Это даже не популизмом — другим «измом» называется. Но ведь поверили! Потому как революционеры говорили очень даже искренне. И, опять-таки, по глупости. Ведущим армейским экспертом у них числился некий В.?И. Ленин, отродясь не нюхавший портянок. Именно на его авторитетное мнение ссылался автор книги «Озброєне повстання піхоти в Харкові» (1930 г.), говоря о причинах солдатского бунта: «Казарма в России везде и всегда хуже всякой тюрьмы». Может, так и оно и было, хотя…
Один из батальонов 202-го пехотного Старобельского полка подбил на выступление семнадцатилетний (!) вольноопределяющийся Мешковский. И ему, если верить воспоминаниям штабс-капитана Михаила Яковлева, «беспрекословно подчинялись старые солдаты, прослужившие уже 3, 4 и даже 5 лет». Попробовал бы этот мальчик поагитировать в советской казарме середины восьмидесятых!
Но и за спиной Мешковского стояли тоже не мудрецы. Один из организаторов мятежа — меньшевик Рапп, по свидетельству «революционного солдата» Сорокина, последствий вооруженного выступления не представлял даже приблизительно: «Там видно будет!». Пригрозим властям пожестче, авось и дрогнут.
Однако те не собирались отступать. На глупость революционную имелась глупость начальственная. Временный генерал-губернатор Викентий Сенницкий отдал генералу Нечаеву четкий приказ: открыть огонь на поражение, если взбунтовавшиеся солдаты откажутся вернуться в казармы. Не хватало еще в армии демонстраций!
…Возбужденную толпу, вступившую на Павловскую площадь со стороны Екатеринославской улицы, поджидали два вьючных пулемета. А также верные присяге казаки 17-го Донского полка вместе с пехотинцами 43-го Охотского. На команду Нечаева «Стой! Будем стрелять!» мятежники не отреагировали — продолжали движение. Столкновение казалось неизбежным, но тут внезапно вмешалась «третья сила».
«Толпа из прилегающих улиц прорвала заграждение полиции и запрудила площадь, — вспоминал двадцать лет спустя солдат Сорокин. — О стрельбе и каких-либо военных действиях не могло быть уже и речи. С трудом удалось расчистить место для парламентеров. Началось чтение солдатской петиции и сухие, тихие ответы генерала Нечаева: «Да, нет». Старый служака нарушил приказ: вступил с бунтовщиками в переговоры.
В процессе оных выяснилась интересная деталь. Добрая половина солдатских требований и близко не походила на политические: чай, сахар, штаны, портянки, ежегодный отпуск. По признанию одного из устроителей акции, «все это казалось солдатам вполне законным и лояльным». Особенно пункт первый — распустить по домам тех, кто уже отслужил свое, но был задержан «благодаря» войне с Японией. Политические требования, вроде «снятия военного положения во всех городах России», внесенные в петицию советчиками-эсдеками, на прочном экономическом скелете казались чужеродным мясом.
Вот его-то и отделил от костей генерал Нечаев. С ловкостью заправского мясника, в окружении далеко не дружелюбной толпы, под прицелом своих же пулеметов. Уходя на переговоры, а фактически — ныряя в неизвестность, генерал оставил своему отряду «завещание»: «Взмахну платком — стреляйте». В том числе и по своему командиру.
К счастью, стрелять не пришлось. Напряженную ситуацию, созданную во многом искусственно, удалось «разрулить» без кровопролития: «В ответ на речь генерала солдаты дали обещание служить впредь верой и правдой, некоторые сняли фуражки и перекрестились». Вот только выполнение обещания отсрочили: сначала продефилировали по Харькову с победными улыбками, потом помитинговали. А во второй половине дня все-таки вернулись в казармы.
«По итогам мероприятия» тридцать два человека были преданы суду. А более двухсот — освобождены от наказания. Потому как «играли лишь роль статистов и таскались за главными деятелями без всякого разумения». Кому бы стало легче, если б они полегли под пулеметным огнем?
…Спустя три недели «мятежные солдаты» приняли активнейшее участие в подавлении восстания на заводе «Гельферих Саде»

Эдуард Зуб, для «Пятницы»