Роман Василия Шкляра «Залишенець. Чорний ворон» – как любовь не с первого взгляда. Книга продавалась потихоньку в течение полутора лет. Но стоило автору получить Шевченковскую премию и сразу от нее отказаться, как читатели будто с ума сошли. Писатель приехал в Харьков презентовать нашумевшее произведение – эпос об антисоветской партизанщине в Центральной Украине. То ли ответ на Северодонецкую республику, то ли альтернатива мифам об УПА, малопонятным для жителей центра и востока.

В харьковском издательстве, издавшем книгу еще в 2009 году и имеющем на нее эксклюзивные права, признаются, что раньше не издавали исторические романы о событиях XX века, но так как автор известный, решили попробовать. Книга стала так называемым «лонгселлером», в течение полутора лет ее понемногу и стабильно раскупали, издательство допечатывало тираж. Предыдущие премии, которые получала эта книга, не очень помогали продажам, но такого ажиотажа, который появился после вручения Шевченковской премии, издатели не ожидали. Теперь уже не срабатывает принцип «не читал, но осуждаю» – люди хотят прочесть и сами сделать выводы. По словам харьковских издателей, главный редактор одного из московских издательств читает эту книгу по 3—5 страниц в день, при помощи украиноязычных знакомых, чтоб понять, что это за роман, который наделал такого шума в Украине.

Автор был уверен, что книга будет иметь резонанс и станет книгой его жизни: «Я чувствовал, потому что я выбрал самую драматичную страницу нашей истории, для меня она самая интересная, и она ближе всего по времени и по моему ощущению. И вы знаете, что об этом периоде истории вообще запрещали говорить, он как-то так пропускался – говорили о гражданской войне, даже об украинской революции. Потом говорили о каком-то якобы бандитизме. И никогда не говорили о повстанческом движении как большой и мощной силе украинского сопротивления. Больше говорят об УПА, пытаясь показать повстанческое движение как галицкий феномен». На самом деле, считает автор, УПА – это только звено той борьбы, которая началась здесь, в центре и на востоке Украины. Кривой Рог, Запорожье, Слобожанщина – но больше всех отличилась Черкасская область, откуда родом автор, Холодный Яр стал как бы символом этой борьбы, а одноименная книга Юрия Горлиса-Горского вообще была источником вдохновения для воинов УПА. Писатель помнил об этих событиях с детства, по обрывочным рассказам земляков – много говорить об этом тогда боялись. А в романе уже использовал данные архивов СБУ, где полностью отражены события Холодноярского противостояния.

Что до личных впечатлений, то они будут не совсем объективными, так как на момент написания текста удалось прочесть только половину романа. Текст читается легко, но по форме мало чем отличается от любого исторического романа в украинской литературе – немного национализма, щепотка пафоса, довольно предсказуемые типажи, с иронией и самоиронией – большие проблемы. Преимущество только в том, что описан малоизвестный период, и в любом случае вы не потеряете время даром, если прочтете эту книгу. Хотя будете ли перечитывать – не ручаюсь. Если покопаться в залежах свежих шедевров, то, по моим ничем не подкрепленным дилетантским читательским ощущениям, на Шевченковскую премию гораздо больше тянул Владимир Лис с его «Століттям Якова», номинированный на «Книгу года ВВС». Но, конечно, если считать, что Шевченковская премия – это такой себе Оскар, где в центре – идея, а «Книга года ВВС» – это такие себе Канны, где в центре – человек, то все становится на свои места. Василий Шкляр во время своего визита в Харьков делился своим удивлением: хотя он и не хотел бы, чтобы его произведение входило в школьную программу, оказалось, что его читают даже девятиклассники. Я бы убрала слово «даже» – как раз эта возрастная категория и получит, наверное, от романа наибольший кайф. Подростки еще не будут выискивать в книге ляпы и перегибы, но уже проникнутся атмосферой авантюризма – текст все-таки увлекателен для тех, кто «полюбляет» читать о пиратах, партизанах, смотреть шпионские детективы и боевики. А заодно ребята получат представление об историческом периоде в более доступной художественной форме, чем это излагается в скучных учебниках, которые каждый год переписываются министрами образования туда-обратно. Что до эротических сцен, из-за которых книгу якобы лучше не давать в руки школьникам, то уж, поверьте, они вряд ли будут культурным шоком для молодежи при нынешней интернетизации…

Наш город в романе представлен все-таки более как вражья сторона, откуда ползет на Центральную Украину советская оккупация, откуда едут на продразверстку комиссары, которым потом повстанцы по ночам рубят головы, а среди бела дня под угрозой расстрела заставляют петь украинский гимн – и в данном случае, неизвестно, что для комиссаров ужаснее. Уже хотя бы из-за этого харьковчанам, особенно гордящимся статусом «первой столицы», очень рекомендуется прочесть книгу и взглянуть, так сказать, на себя со стороны. Хотя сам Василий Шкляр не совсем разделяет настороженное отношение к Харькову, сквозящее в романе. Писатель говорит, что в нашем городе он не впервые – бывал давно, «и с черного хода, и с парадного», но во многом город всегда ему нравился: «Зря говорят, что Харьков – русифицированный город, тут много украинского, крепкого, того, что не умерло и будет всегда».

Сейчас писателя вспоминают больше всего в контексте его индивидуальной «антитабачной кампании». О своем отказе получать премию до тех пор, пока министром образования будет оставаться Дмитрий Табачник, Василий Шкляр говорит так: «Шевченковская премия для украинцев – сакральная. Она связана со святым именем Тараса, и от нее никто никогда не отказывался. Поэтому я долго думал, взвешивал, как мне себя вести. Просто отказаться от премии – ведь это кроме прочего и признание холодноярских героев, вроде это некоторое пренебрежение и ими, и моими читателями, у которых была просто эйфория, когда мне присудили эту премию. Мол, при нынешней власти, да Борис Олийнык возглавляет комитет – тебе не дадут эту премию, мне говорили». Шкляр признается, что выбрал именно тот момент, когда мог привлечь внимание к этой проблеме, когда ни студенческие протесты, ни требования творческой интеллигенции ни к чему не привели, и у его единомышленников уже опустились руки. При этом писатель не призывал других лауреатов последовать его примеру – понимал, что для них это и социальный статус, и существенная финансовая поддержка. Хотя с грустью наблюдал выражения лиц лауреатов на вручении премии в Каневе.

Звучали на встрече и замечания читателей о том, что он отказался от премии, наверное, не столько из-за Табачника, сколько потому, что не хотел получать ее из рук нынешней власти. Но писатель возражает: премия выплачивается не из рук президента, а из госбюджета, то есть из наших с вами денег. Впрочем, теперь эта схема воплощается буквально – в кругах украинской интеллигенции с подачи Юрия Андруховича собирают средства на альтернативную премию для Шкляра, и уже собрали 65 тысяч гривен из необходимых 250-ти.

Виктория Найденова, для «Пятницы»